14 мая 1829 года 20-пушечный бриг «Меркурий» принял неравный бой с двумя линейными турецкими кораблями, вооруженными в общей сложности 184 пушками, и вышел из него победителем. Дотоле ничего подобного не знала история военно-морского искусства. Мужество и блестящее искусство командира, помноженные на героизм матросов и офицеров, свели на нет многократное огневое превосходство врага. «Меркурий» ядрами своих карронад нанес тяжелые повреждения линейным кораблям и заставил их отказаться от боя.

Воспоминание турецкого штурмана:

«Сегодня на рассвете, приближаясь к Босфору, мы встретились с русским бригом. Корабль капудан-паши и наш открыли сильный огонь. Дело неслыханное и невероятное — мы не могли заставить командира брига сдаться. Он дрался, отступая и маневрируя так искусно, что, стыдно сказать, мы прекратили сражение, а он со славой продолжал свой путь. Бриг этот должен был потерять, без сомнения, половину своей команды, потому что один раз он находился всего на расстоянии пистолетного выстрела от нашего корабля. Во время сражения мы поняли, что командир этого брига никогда не сдастся и, если потеряет всякую надежду, взорвет свой корабль и взлетит на воздух вместе с ним. Если в великих деяниях древних и наших времен отмечены подвиги храбрости, то этот подвиг должен затмить их, а имя героя достойно быть начертанным золотыми письменами на храме славы: это был капитан — лейтенант Казарский, а бриг — Меркурий. С 20 пушками, не более, он дрался против 220, в виду всего нашего флота, бывшего у него на ветре».

   В ночь на 14 мая русский бриг Меркурий находился в разведке недалеко от входа в  Босфор. На рассвете с марса корабля был подан тревожный сигнал: «С востока приближаются турецкие корабли». Большая эскадра — 18 неприятельских кораблей — направлялась к Босфору. Турки заметили русский бриг и начали погоню. Два вырвавшихся вперед турецких корабля стали догонять Меркурий. Это были два сильных корабля турецкого флота, один 110-пушечный, другой 74-пушечный.
  Командир русского брига Казарский собрал военный совет корабля. Первое слово — по обычаю — принадлежало младшему по званию штурману Прокофьеву. Юноша сказал: «Драться до последней крайности, а когда не останется никакой надежды, зажечь порох, взорвать бриг». Это предложение принимается единодушно. Вносят только одну поправку — сражаться до последней капли крови, а в критический момент свалиться с одним из нападающих кораблей; один из оставшихся в живых должен зажечь крюйт-камеру, чтобы бриг взлетел на воздух вместе с противником. Для этой цели на условленное место, на шпиль, положили заряженный пистолет.

  Решение офицеров было горячо одобрено матросами. Все заняли свои боевые посты. Тогда Казарский приказал открыть огонь из кормовых орудий. Начался неравный бой одного небольшого корабля против двух гигантов парусного флота. Уходя от преследователей, Казарский маневрирует так, чтобы турки не могли стрелять в Меркурий из многочисленных бортовых пушек. А артиллеристы русского брига ведут меткий огонь по противнику, стрелки ни на минуту не прекращают ружейного огня.
  Снова турки сзади; упорная погоня продолжается еще полтора часа, и все это время преследователи непрерывно, залп за залпом, обрушивают на маленький бриг огонь своих орудий. На Меркурии возникает пожар. Самоотверженно борются с огнем офицеры и матросы и побеждают его.
  Бриг продолжает уходить от кораблей противника. Артиллеристы Меркурия метко бьют по флагманскому кораблю противника и причиняют ему несколько опасных повреждений. Через несколько минут флагманский корабль турок, лишившийся к этому времени от огня Меркурия основного крепления рангоута, ложится в дрейф. Это — отказ от погони, признание своего пораженяв. Через короткое время и второй турецкий корабль теряет правое крепление грот-мачты, почти все паруса фок-мачты и начинает отставать.

После трех часов небывалого боя небольшого брига против двух великанов турецкого флота победил бриг. С 22 пробоинами в корпусе, с 300 повреждениями в парусном вооружении, едва держась на воде, бриг Меркурий и его герои на другой день присоединились к своей эскадре.

Не случайно выдающийся русский флотоводец адмирал В. Истомин имел полное основание сказать о моряках «Меркурия»:

«Такого самоотвержения, такой геройской стойкости пусть ищут в других нациях со свечой…»

/материал из открытых_источников/